Водные ресурсы приближаются к точке кипения
Когда температура окружающей среды приближается к +40°С, становится совершенно очевидно, что самый ценный из жидких ресурсов не нефть, а вода. И тезис о том, что после нефтяных войн нас ждут водные, уже не кажется преувеличением.Ведь есть десятки стран, где в такую жару не то что искупаться - утолить жажду бывает нечем. Это может стать причиной поистине глобальных конфликтов.
Один из потенциальный очагов водных войн находится в СНГ - Центральная Азия. Она снабжается водой нескольких трансграничных рек, из-за чего республики "верховья" и "низовья" постоянно ссорятся. Не так давно в жарком Ашхабаде состоялась очередная региональная конференция по проблеме водных ресурсов. На ней присутствовали представители Евросоюза, Европейской экономической комиссии ООН и Всемирной организации здравоохранения.
За полтора месяца до этого не менее представительная конференция под названием "Вода для жизни" была проведена в Душанбе. Однако ничего принципиально нового в решении центральноазиатской водной проблемы на этих мероприятиях придумано не было. И не удивительно: интересы стран-соседей слишком разнятся. Им не хватает наднационального регулятора, который бы определял, сколько воды и когда сливать из водохранилищ Таджикистана и Киргизии, чтобы орошать поля Узбекистана и Туркмении, и сколько последние должны поставить энергоносителей за это благо. Таким регулятором была в свое время Москва, а с тех пор, как развалился СССР, "нижние" с "верхними" никак не договорятся.
Аналогичная проблема существует в северо-восточной Африке, где протекает Нил. Еще во времена английского колониального владычества страны бассейна этой реки подписали договор, согласно которому 87% всех водных ресурсов Нила принадлежит Египту. Ведь у этой страны просто нет других источников водоснабжения. И до сих пор Каир может запретить верхним соседям строить какие-либо плотины, каналы и водохранилища, если они сократят сток реки. С другой стороны, как и всякая монополия, исключительное право на воды Нила привело к тому, что Египет расслабился и распоряжается этим ресурсом нерационально. Например, озеро Насер, возникшее в результате строительства Асуанской ГЭС, испаряет столько воды, сколько не используют все соседние страны. А поскольку вода в Египте бесплатна, то растущее население не заботится о ее экономии.
Против египетской водной монополии давно зреет бунт. Еще в 1995 г. Судан вознамерился строить на Ниле плотину, для чего был готов расторгнуть Водное соглашение. Египет отреагировал на это крайне резко: он собирался нанести удар с воздуха по суданской столице Хартуму. Лишь в последний момент сторонам удалось предотвратить конфликт. А этой весной нильские государства составили настоящий заговор против Египта. Эфиопия, Уганда, Танзания и Руанда решили, наконец, денонсировать колониальный договор с Египтом. На это министр водных ресурсов Египта Мохаммед Аллам заявил, что его страна будет отстаивать свои права всеми юридическими и дипломатическими мерами, вплоть до обращения в Международный суд в Гааге. Однако он намекнул и на более серьезные последствия: возникает реальная угроза водной войны. Это прозвучало как второй звонок, первым были слова бывшего министра иностранных дел Египта, а затем генсека ООН Бутроса Гали: "Следующая война в регионе будет войной за воду".
Недавно водные трения возникли между Турцией и Ираком. В начале июля иракский министр водных ресурсов Абдуллатиф Рашид выразил несогласие своей страны с планами Анкары построить плотину и ГЭС на трансграничной реке Тигр, поскольку эти сооружения ограничат поступление воды в Ирак.
Таким образом, в международных отношениях ощущается нехватка общепризнанных норм, регулирующих отношения в области водопользования. Трансграничных рек на свете много, и каждая из них может стать "яблоком раздора". Нужны новые многосторонние конвенции и органы, контролирующие их соблюдение. Но возможно лучшим способом урегулировать все подобные конфликты (в том числе и потенциальные) было бы переведение водных отношений в экономическую плоскость. То есть закрепление за водой того же международного режима, как у других ресурсов, например, нефти. Чтобы вода продавалась и покупалась, возможно, даже торговалась на биржах. Собственно, все идет к тому, что вода станет товаром в полном смысле этого слова. Не специально подготовленная или минеральная, а самая обычная - речная и озерная. К такому подходу готовит мировое общественное мнение и Всемирный водный совет. Весной прошлого года на "водном саммите" в Стамбуле его представители заявили, что считают "приватизацию источников и хранилищ пресной воды и всей системы доставки единственным решением накопившихся проблем".
В России подобные меркантильные идеи тоже не новы. Их активно продвигает мэр Москвы, давно вынашивающий идею строительства каналов или даже водопроводов из Сибири в Центральную Азию. А в конце прошлого года на международном форуме "Чистая вода" аналогичные мысли высказал председатель Госдумы Борис Грызлов. "Обострение дефицита воды ставит ее в один ряд с другими ключевыми ресурсами, такими как нефть, цветные и черные металлы, природный газ. Полагаю уже через пять, максимум через десять лет для России экспорт воды может стать реальностью", - заявил он, добавив, что "возможностей у нашей страны для этого хватает. А у многих наших соседей есть потребности в воде". Разумеется, речь все о той же несчастной Центральной Азии. Так может быть установим бартерные отношения: мы им воду, они нам нефть и газ? И экспортные водопроводы можно проложить параллельно с нефтяными и газовыми трубами...
А буквально недавно новое предложение по водным ресурсам поступило от Минфина. Ведомство, вдохновившись идеей коммерциализации воды (или просто от жары?) предложило повысить в десять (!) раз ставку водного налога для питьевой воды, добытой из подземных источников и направленной непосредственно на продажу. Не удивительно, что государство хочет поосновательней присосаться к столь востребованному ресурсу...
Что ж, возможно, коммерциализация водных отношений приучит людей ценить и беречь воду. Но тем странам, где она и так на вес золота, станет от этого отнюдь не легче. Ведь это, как правило, небогатые страны. И, значит, они вновь будут говорить о несправедливости мироустройства. Значит, новые водные конфликты практически неизбежны.